На виллу они вернулись уже за полночь — злые, покрытые
синяками и ссадинами, провонявшие мусорном кучей, которая очень кстати
оказалась внизу и тем самым спасла им жизнь.
Отца Аннаиг они нашли в том самом кресле, где утром
сидела девушка. Несколько мгновений она смотрела на его жиденькие седые
волосы, на тонкие бледные пальцы, сжимающие бутылку вина, пытаясь
вспомнить, каким он был до смерти матери, до того, как «Ан-Зайлиль»
прогнала имперцев из Лилмота, разграбив и опустошив их имения.
Она не понимала этого человека.
— Пойдем! — позвала Аннаиг Светло-Глаза. Захватив из
погребка три бутылки, они поднялись на верхний этаж, где удобно
устроились на балконе девушка, зажгла маленький бумажный фонарик, и свет
заиграл на гранях хрустальных кубков.
— За нас! Они выпили.
Внизу расстилался старый имперский Лилмот: стены
разрушенных особняков, увитые виноградом, пальмовые сады, заросли
бамбука казались вырезанными из черного бархата. Лишь кое-где город
подсвечивали парящие в воздухе желтые светлячки и бледно-зеленая
плесень, дальняя родственница смертельно опасных болотных огоньков.
— Ну, как? — спросила Аннаиг, вновь наполняя кубки. — Теперь ты чувствуешь себя полным жизни?
Ящер неторопливо моргнул и ответил:
— Могу сказать одно — теперь я еще лучше чувствую разницу между жизнью и смертью.
— И это только начало, — усмехнулась она. Помолчав немного, Глаз задумчиво проговорил:
— Нам просто повезло…
— Я знаю. Но…
— Что — но?
— Ладно, я согласна — это был не веркрок. И даже не просто крокодил. Зато мы можем доложить стражникам о торговцах скумой.
— И что? Торговцы легко найдут другой канал
поставки. Даже если стражникам удастся поймать эту шайку, сколько их еще
останется? Торговлю скумой уничтожить невозможно.
— Само собой, невозможно, — проворчала Аннаиг. —
Особенно если не пытаться. Не обижайся, пожалуйста, Глаз, но мне часто
хочется, чтобы мы все еще жили под властью Империи.
— Я и не сомневался. Если бы все оставалось
по-старому, твой отец был бы богатым и уважаемым человеком, а не мелким
чиновником на службе у «Ан-Зайлиль».
— Я не об этом… Понимаешь… Во времена Империи существовала законность. Были понятия о чести…
— Ты тогда еще не родилась. Откуда тебе знать?
— Я читаю, Светло-Глаз.
— А кто пишет книги? Бретоны? Имперцы?
— Это пропаганда «Ан-Зайлиль». Империя возрождается.
Император Титус Мид начал восстанавливать державу, и его сын Аттребус
идет по стопам отца. Они стремятся вернуть равновесие в наш мир,
восстановить порядок, а мы… Мы здесь просто сидим и ждем, когда все
наладится само собой.
Аргонианин пожал плечами.
— Я знаю места, где жить тяжелее, чем в Лилмоте.
— Да, но есть и места, где живется лучше! Мы можем там побывать и собственными глазами оценить разницу.
— Ты снова об Имперском городе? Поверь, Ан, мне гут
нравится. Лилмот — моя родина. Мы знакомы с rex пор, как я вылупился из
яйца, можем беседовать о чем угодно, у нас нет тайн друг от друга.
Знаешь, я не хочу покидать Чернотопье. И не надо меня уговаривать. Даже
не пытайся.
— Но неужели тебе не хочется новых впечатлений?
— У меня есть еда, выпивка, приятное безделье… Что
еще в жизни нужно? Это людей постоянно тянет куда-то, им не сидится на
месте, хочется путешествовать, оценивать разницу. А из-за этого, между
прочим, все неприятности и беды. Люди почему-то думают, что все знают
лучше, чем прочие. Уверены, будто понимают потребности всех остальных
рас, но никогда не дают себе труда задуматься — чего же на самом деле
желают другие? Вот и Титус Мид наверняка пытается всем навязать свое
видение мира. Что, скажешь, не так?
— Но существуют же добро и зло, правда и кривда. Согласись, Глаз.
— Может быть. Поверю тебе на слово.
— Принц Аттребус спас множество твоих сородичей от рабства. Разве это не стоит хоть какой-то благодарности?
— В доброй старой Империи моих сородичей продавали в рабство.
— Это было, когда открывались Врата Обливио на, но
те времена миновали. Послушай, представь только, что было бы, если бы
Мехрун Дагон победил, есл бы Мартин не уничтожил его!
— Мартин и Империя не сражались с Обливионом в
Чернотопье, — чуть громче, чем следовало, возразил Светло-Глаз. — А
«Ан-Зайлиль» сражалась. Когда открылись врата, мы, аргониане, бились с
такой яростью, отчаянием и силой, что военачальники Дагона испугались и
закрыли дорогу в Обливион.
Аннаиг поняла, что еще чуть-чуть — и она поссорится
со своим лучшим другом. Слишком далеко зашла их беседа. Она медленно
вздохнула и согласилась, немного успокоившись:
— Да. Твой народ сражался, не жалея жизни. Но без
самопожертвования Мартина Мехрун Дагон мог бы захватить весь мир, и
Чернотопье тоже. Тогда он творил бы здесь, что хотел.
Глаз протянул ей кубок, и девушка немедленно налила ему еще вина.
— Я не хочу об этом спорить, — сказал он. — Мне кажется, это не важно.
— Но твои слова звучали так, будто для тебя это
очень важно, мой старый друг. Мне показалось, что я услышала гнев и
волнение в твоем голосе. И выглядел ты так, будто готов в бой прямо
сейчас.
— Это всего-навсего вино, — отмахнулся Светло-Глаз. — И последствия сегодняшних приключений.
Оставшуюся часть ночи мы можем праздновать твой успех с микстурой. Все-таки состав не вполне безнадежный?
Аннаиг чувствовала разливающееся по телу тепло — вино делало свое дело.
— Ну хорошо, — улыбнулась она. — Мое зелье стоит парочки тостов.
Они выпили еще. Глаз посмотрел на нее искоса.
— Так или иначе… — начал он, но потом замолчал.
— Что?
Ящер усмехнулся и покачал головой.
— Может, не стоит тебе рассказывать? Довольно с нас неприятностей… Но то, что я слышал, касается всех нас.
— О чем ты, Глаз?
— «Оракул ветра» вернулся сегодня в порт.
— Это фелука твоего кузена Изтак-Нэша?
— Ага… Он говорит, что видел кое-что в открытом море — нечто, движущееся по направлению к нам, к Чернотопью.
— И что же?
— Это бред какой-то… Мне трудно ему поверить. Он утверждал, что по воздуху летит остров с городом наверху.
— Дрейфующий остров? Не отмеченный на карте?
— Если бы… Летающий остров. Он парит в воздухе. Как облако.
Аннаиг нахмурилась, покрутила кубок и погрозила пальцем приятелю:
— Это не смешно, Глаз. Ты меня разыгрываешь.
— Я не собирался ничего рассказывать, но вино
развязывает язык… Это все вино. Значит, ты серьезно? — Девушка
выпрямилась. — Остров летит по направлению к нам?
— Кузен так говорил. И он не шутил.
— Ха! — воскликнула она, откидываясь на спинку стула
и поднося ко рту кубок. — Мне нужно подумать. Летающий город. Это
похоже на чудо. В эру Меретик подобное было возможно — я об этом и
слышала, и читала в книгах. Но сейчас… — Губы Аннаиг помимо ее воли
растянулись в широкой улыбке. — Это интригует. Завтра я обязательно
схожу к Хекуа, повидаю старуху…
За разговором они прикончили первую бутылку и
откупорили вторую. Время летело незаметно. Ближе к утру на Лилмот
обрушился дождь. Шевелящийся занавес сильных струй, поблескивающих в
свете первых солнечных лучей, принес свежесть и чистоту, смывая с
городских улиц смрад разложения и гнили.
